fakewineСегодня у нас — история ещё нескольких бутылок из «коллекции Джефферсона». Одна из них, бутылка Chateau Margaux 1787, известна как самая дорогая в мире разбитая бутылка вина, стоившая страховой компании сумасшедшей суммы. И две бутылки старого сотерна, Chateau d’Yquem 1784 и 1787, ставшего героем невиданной дегустации, когда-либо и где-либо устраиваемой. Дегустации, которая, без сомнения, обошлась ее организатору Харди Роденштоку в сумму, намного превышающую ту, что теоретически кто-либо мог потратить на эти уникальные вина, будь они выставлены на аукционных торгах. Впрочем, никто и не ждал, что Роденшток будет экономить на самопиаре. Последовательность и изобретательность этого человека, проводящего многолетнюю и, можно сказать, художественную, акцию под названием «коллекция Джефферсона» — потрясает. Рассказывает Михаил Бабинский.

Но, соблюдая хронологию, начнем наше изложение с истории, произошедшей на целое десятилетие раньше этой непревзойденной дегустации. Начнем с истории бутылки Margaux 1787, героем которой стал небезызвестный в винных кругах Билл Соколин. Смотрите его краткую биографию в конце изложения, а сейчас мы перенесемся в Нью-Йорк 1989 года.

.

Château Margaux 1787

NY_FourSeasonsМанхэттен, апрель 1989 года. Ресторан отеля «Четыре сезона»

24 апреля 1989 года Билл Соколин (Bill Sokolin), владелец одного из нью-йоркских винных магазинов, присутствовал на торжественном обеде в ресторане отеля «Четыре сезона» на Манхэттене. Билет на это мероприятие стоил 250 долларов, дресскод — фраки и вечерние платья. Обед включал семь перемен блюд и семнадцать вин шато Марго. Среди двухсот гостей, присутствующих на обеде, были владелицы самого шато, Лаура и Корин Ментцелопулос, а также директор хозяйства Пол Понталье.

Соколин не был случайным гостем на мероприятии. Он прибыл с бутылкой из «коллекции Джефферсона» — Марго 1787 года, небезосновательно расчитывая поразить присутствующих до глубины души. Бутылка была застрахована на 212 тыс долларов, т.е. была оценена на 56 тыс долларов выше, чем бутылка Форбса. Этим вечером Соколин не смог устоять, чтобы не похвастать ею перед собравшимися.

Пробираясь между столиками, Билл почувствовал, что низ его брюк влажный. Опустив глаза, он увидел на них тёмное пятно. Кто-то случайно разлил кофе? Как же он не заметил? Соколин остановился, посмотрел на свои следы на ковре, медленно вернулся к своему столику — страшная догадка молнией промелькнула в его голове. Он открыл свою сумку. Вино разлилось, но что ещё хуже, в боковой части бутылки хорошо были видны два больших отверстия. Два куска стекла лежали на дне сумки. «Я разбил бутылку, я ухожу домой!» — воскликнул он. Он помчался к выходу, схватив сумку, из которой капали красные капли, оставляя заметные следы на серо-голубом ковре.

Бутылка вызывала сомнения в её подлинности: чересчур высокий для такого возраста уровень вина в ней, восковая печать сверху выглядела слишком новой, да и поведение самого Соколина на этом вечере казалось странным. Он принёс очень хрупкую и старую бутылку вина на мероприятие, где предполагалось большое скопление народа, обращался он с ней достаточно небрежно.

Предистория

Судьба этой злополучной бутылки не задалась с самого начала. Некоторе время назад английская виноторговая компания купила её у Роденштока в Мюнхене и тут же продала её Тиму Литтлеру (Tim Littler) за $55 тыс. Накрутив наценку в 100% он поместил её в свой каталог за $110 тыс. Но Тим задал себе вопрос — зачем продавать бутылку, ничем не уступающую «бутылке Форбса», по более низкой цене? Второе место его не устраивало. Он решил замахнуться на более высокую сумму – в $185 тыс.

Спустя какое-то время после приобретения Литтлером бутылки, один из работников фирмы заметил, что вино сочится через восковую печать на пробке. Бутылку доставили в Бордо, в Шато Марго, вытащили старую пробку, долили в бутылку около 2 см Марго 1959 года и вставили новую пробку. Однако и она оказалась негерметичной. Тогда Тим решил сделать рекоркинг сам, тем более, что регулярно занимался этим в своей фирме. Меняя пробки, он не удержался от соблазна отлить из бутылки буквально несколько капель вина и попробовать его. Вино было цвета йода, на вкус оно было как чернослив и «конечно было намного больше, чем только интересным и живым».

В течении полугода он не мог найти покупателя на эту бутылку, пока наконец с ним не связался его знакомый по бизнесу Билл Соколин, который заявил, что у него есть клиент на это вино, но он хочет сначала посмотреть на товар. Встал вопрос, как доставить бутылку в США, учитывая её хрупкость. Французские авиалинии предложили вести её самолётом «Конкорд», но до этого её должны были доставить из Манчестера в Лондон «Британскими авиалиниями». Было куплено два билета первого класса – один для Литтлера, другой для бутылки. До полёта Соколин, как посредник, оформил на бутылку страховку. В Нью-Йоркском аэропорту JFK (им. Джона Кеннеди) Литлер передал бутылку Соколину, развернулся и сел в самолёт на обратный рейс в Англию.

На следующий день потенциальный покупатель этой бутылки умер, играя в гольф. Тим решил вернуться в Нью-Йорк за бутылкой, но Соколин заверил его, что нашёл нового покупателя. Переговоры шли несколько месяцев, и всё это время бутылка оставалась в распоряжении Соколина, который украсил ею витрину своего магазина.

Итак, получив приглашение на этот званный обед, он не мог не щегольнуть сокровищем, которым временно владел. Бутылка была у него в сумке, и, пробираясь между столиками, он, видимо, нечаянно ударил её о сервировочный столик официанта, что и вызвало её повреждение. В отчаянии он покинул мероприятие. Дома он с горечью констатировал — в бутылке оставалось около 20% содержимого. Часть из этого он вылил в бокал для себя, часть перелил в небольшой пластиковый контейнер и поместил его в холодильник. Он попробовал то, что было в бокале. Жидкость без сомнения была вином, но вкус его не понравился Биллу. Через месяц, когда страсти немного улеглись, Соколин достал вторую часть вина из холодильника, разморозил его и без декантирования, без особых церемоний налил его в бокал и выпил. «Оно было хорошим, но это было не вино. Это был виноградный сок!», - вспоминал он. Возможно, это произошло из-за цикла замораживания-размораживания вина.

В конечном итоге страховая фирма Frank Crystal & Сo выписала чек на имя компании Соколина в размере $197,625. Деньги были высланы Тиму Литтлеру. Чек настиг его как раз в момент его встречи с Майклом Бродбентом в одном из японских отелей. Бродбент был в курсе дела, ему оставалось только прокомментировать: «Полагаю, мы потеряли рекорд». Напомню, что на аукционе Кристи, который вел Бродбент, аналогичная бутылка Лафита 1787 отошла Форбсу за $156,450. Таким образом, пальма первенства перешла к разбитой бутылке Марго 1987 Билла Соколина. Но Лафит 1787 держит рекорд самой дорогой проданной бутылки вина.

.

Château d’Yquem 1784, 1787

d'Yquem-1787Мюнхен, Hotel Königshof, 30 августа — 5 сентября 1998. Хроника дегустации

В конце 90-х годов Харди Роденшток решил устроить грандиозную дегустацию, подобной которой ещё не было. Он готовился к ней два года. Предполагалось, что дегустация будет посвящена Château d’Yquem. Роденшток обещал выставить 125 винтажей сотерна от 1784-го до 1991-го годов. «Я решил, что мы должны попробовать все эти вина в течение недели. Некоторые из моих гостей ужаснулись. Майкл Бродбент был занят делами в своём аукционном доме и не хотел бросать свой бизнес на столь значительный срок. Но я платил за всё, и как босс, я организовал всё так, как считал нужным», - вспоминал Роденшток.

Мероприятие было грандиозным. Оно проводилось в мюнхенском отеле Hotel Königshof с 30 августа по 5 сентября 1998. Приглашения были разосланы за восемь месяцев вперёд. Дегустационная неделя включала дегустации 175-ти вин. Столько урожаев своего вина не пробовал даже тогдашний владелец этого хозяйства Александр де Люр Салюс. Две бутылки 1784 и 1787 годов  из «коллекции Джефферсона» были гвоздем программы. Знаменитая компания Ридель предоставила для этого события свои бокалы, специально созданные именно для cотерна. Помимо Шато д’Икем, для разнообразия по вечерам предлагались редкие бутылки красного бордо старых урожаев.

На этом мероприятии присутствовали Майкл Бродбент, Георг Ридель, Анжело Гайя, известный винодел из Пьемонта и многие другие знаменитости. Винный критик Роберт Паркер посетил только один день тестирования. Он сказал, что такие экстравагантные мероприятия он старается избегать, поскольку хотел бы оценивать столь редкие вина в более спокойной обстановке и дать им наиболее точную оценку для своих читателей, для которых подобные экземпляры практически невозможно найти или купить.

В отличие от предыдущих дегустаций, как только пробка вытаскивалась из бутылки, она демонстрировалась всем желающим. Сам Роденшток заявил, что основная задача данной дегустации — доказать, что вина, изготовленные до нашествия на Европу филлоксеры, лучше по качеству, чем после него, когда вся европейская лоза была привита к американской корневой системе, устойчивой к вредителю.

Некоторые урожаи 19-го века были представлены всего одной бутылкой, поэтому её разливали на девять порций, каждая из которых в свою очередь делилась между тремя участниками. При этом гостям не выдали ведёрок для сплёвывания отестированных образцов. Харди считал, что поступать так с подобными винами – это преступление. «Вы не должны сплёвывать историю, вы должны пить её!»

«Джефферсоновские» бутылки были припасены для пятницы. В тот день утром Роденшток со своей женой сидели вместе за одним столиком с известным немецким футболистом, ныне тренером, Францем Бекенбаурером. Именно Францу была дана привилегия открыть бутылку d’Yquem 1784 года. Затем вино было перелито в декантер. Открыв на этой дегустации две «джефферсоновские» бутылки, Харди заявил, что это был последний д’Икем из знаменитой коллекции. (Хотя, по свидетельству Джансис Робинсон, позднее он сообщил ей, что у него есть ещё одна или две.)

JansisRobinson Джансис Робинсон (jancisrobinson.com) попробовала обе бутылки джефферсоновской коллекции, и вот что она записала: «Оба вина были тёмно-тёмно коричневыми. Поначалу появился слегка плесневатый запах, но потом чудо старого вина начало работать. Аромат роз разлился по помещению, достигнув своего пика через 15 минут после того, как вино разлили по бокалам. Фруктовые тона во вкусе были слегка увядшие, ведь вину было более 2-х веков. Послевкусие сухое и кисловатое».

А вот как описывает это мероприятие Майкл Бродбент в своей книге «Vintage Wine»: «Когда Харди впервые сказал мне о своих планах организовать тестирование 125 винтажей Икема за 5 дней, моя первая реакция – ну, хорошо, вторая – как, чёрт возьми, даже за 6 месяцев вперёд возможно найти неделю в начале осени, чтобы попробовать такое количество вин одного хозяйства – и при этом сладких вин. Я записал дату в своём ежедневнике; я прибыл в Мюнхен в воскресенье 30-го августа 1998 г. и убыл после «галла-обеда» в субботу 6-го сентября. Как всегда то, что устраивает Харди, было тщательно организовано, и мероприятие происходило в удобном темпе. Нам было дано много времени, чтобы распробовать и оценить каждое вино; некоторые экземпляры дегустировались «вслепую».

Michael-Broadbent broadbents-book

Такие вина, учитывая, что они отличались по возрасту в 100 лет, требовали огромной концентрации памяти. Я быстро понял, что когда Роденшток говорит об урожаях 59 или 47 годов, я должен понять, о каком веке идёт речь – 20-ом или 19-ом. Дегустации сопровождалась отличной едой. Шеф-повар ресторана Hotel Kőnigshof представил широкий спектр ланчей и обедов, не повторявшихся в последующие дни, и каждый предназначался для определённых винтажей. Все вина были высочайшего качества. Я с ужасом представляю, во что обошлось это мероприятие Харди. Уникальное событие. Я ненавижу слово «уникальное», но в этом случае оно наиболее точно описывает состоявшееся мероприятие».

***

За десять ет до этого, в 1988 году Роденшток продал четыре «джефферсоновские» бутылки американскому миллионеру и коллекционеру Вильяму Коку. Это были Branne-Mouton 1784 и 1787 и Лафит 1784 и 1787 – все с инициалами «Th.J.». Как показали дальнейшие события, лучше бы он этого не делал…

Продолжение следует

.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Билл Соколин (Bill Sokolin)

Bill-SokolinФото: Бейсболист Билл Соколин, сезон 1951 года

Билл Соколин — противоречивая фигура, он выделяется среди своих коллег-виноторговцев своим списком богатых клиентов. Он занялся этим бизнесом, потому что в нём работал его отец, имевший русские корни. Соколин закончил престижный колледж, где больше преуспел в бейсболе, чем в учёбе, выступал короткое время даже в проффессиональной команде бейсболистов, затем его призвали в армию. Служил он недалеко от дома, в штате Вирджиния, в армии в основном продолжал заниматься различными видами спорта. После демобилизации временно решил поработать в отцовском бизнес. В то время его отец в основном продавал крепкие напитки, а если дело доходило до вина, то он ограничивался простыми и дешёвыми марками. Это было как раз в конце 1950-х, когда обеспеченные американцы начали проявлять повышенный интерес к качественному вину. Билл увидел для себя в этом большие возможности, и начал строить свой бизнес на лучших винах Бордо.

Когда цены на вина в 1960-х резко взмыли вверх, Соколин стал страстным проповедником вложения денег в вина как в надёжные инвестиции, написав на эту тему несколько книг.

Смотрите, в частности:
Complete Wine Investor by William Sokolin
Investing in Liquid Assets: Uncorking Profits in Today’s Global Wine Market by David Sokolin (книга брата Билла Соколина, Дэвида)

Однако не всегда его предсказывания сбывались. Так, он раскритиковал в своё время винтаж Бордо 1982 года, посчитав его абсолютно бесперспективным с точки зрения вложений. А вот только поднимавший голову мало кому известный тогда винный критик Роберт Паркер, наоборот, всячески хвалил этот урожай, предрекая ему великое будущее, и оказался прав. Этот год оказался лучшим для инвестиций и сделал имя Паркеру, а те, кто его послушал – заработали на вине состояния.

Билл встречался с некоторыми Президентами США. Рональд Рейган часто заказывал у него вина. Как-то раз Рейган позвонил Соколину и спросил: «Где моё вино?». Тот не растерялся и сразу ответил: «Стоит сейчас прямо передо мной!» Доставить это вино немедленно в Белый Дом было невозможно, Служба Охраны должна была его проверить, прежде чем оно попадёт на президентский стол. На это ушло около 4-х часов. Рейган терпеливо ждал, а когда оно прибыло, сразу приказал открыть его.

Харди Роденшток

Hardy-Rodenstock Краткую биографию Роденштока читайте в предыдущей публикации. Здесь — о его деятельности в качестве организатора пышных дегустаций.

В 90-е годы Роденшток устраивал практически ежегодно роскошные дегустации (как правило бесплатные), на которых подавались очень редкие вина в нестандартных крупных бутылках до, во время и после еды, приготовленной лучшими поварами.

Некоторые из посетителей таких дегустаций обратили внимание, что им никогда не показывали пробок, только что вытянутых из бутылок, они бесследно исчезали в руках официантов. Порой вид пробки и надписи на ней помогают определить подлинность наливаемого вина. На прямые вопросы об этом Роденшток отвечал, что у него есть один знакомый, который за неплохие деньги покупает и пустые бутылки, и использованные пробки. Это вызывало подозрения.

Как вызывало их и обилие крупноформатных бутылок старых урожаев, предлагаемых Роденштоком. Например, он предлагал для дегустаций магнум (1,5 л) Петруса 1928 года – лучшего в 20-м веке урожая померольского хозяйства. Но как уверяли его владельцы, до Второй мировой войны в этой винодельне не использовались бутылки нестандартных размеров.

Харди также продал своему другу бутылку империала (6 л) Шато Мутон-Ротшильд 1924 года. Именно в этом году барон Ротшильд в первый раз пригласил художника нарисовать этикетку для своего вина. Это был французский кубист, оформитель плакатов, Жан Карлю. При этом на бутылке Роденштока была довольно крупная этикетка, большего размера, чем клеилась обычно. А незадолго до этого на аукционе Сотбис подобная бутылка (по мнению специалистов Сотбис — подлинная) имела этикетку стандартных размеров.

Среди представленных на таких дегустациях вин были и очень редкие, которые ранее специалистам никогда не попадались, причём все они были просто в идеальном состоянии (бутылка, этикетка, уровень вина и его вкус), что довольно подозрительно, учитывая их возраст. Роденшток объяснял это тем, что он стал обладателем больших, редких и хранившихся в идеальных условиях коллекций вин, которые он нашёл в Ленинграде (тогда ещё Советский Союз) и Венесуэле. Причём, по его словам, в России это были вина из царских подвалов, нелегально вывезти которые из «северной столицы» ему помогла компаниия «Люфтганза». А в Венесуэле это якобы была коллекция одного дипломата. Предпринятые позднее журналистами, специалистами и даже спецслужбами поиски не обнаружили каких-либо свидетельств в пользу этих фактов ни в одной из стран.

Но надо ли удивляться, что сомнения в подлинности вин Роденштока озвучивались так редко — его грандиозные дегустации, дегустации-праздники всегда были просто великолепны, и он никогда не брал с их участников никаких денег. Дарёному коню…

Однако, не будем забывать, что дегустационные описания многих старых вин, помещённые в книгах Бродбента и в бюллетене Паркера, были сделаны на основании впечатлений, подчёрпнутых на дегустациях, организованных Роденштоком. Если правы те, кто утверждает, что среди вин, предоставляемых Харди, много подделок, то возникает большой вопрос — насколько можно верить этим описаниям?


Кстати

Подпишитесь на рассылку Блога о вине Беаты и Алекса и мгновенно узнавайте обо всем новом, что у нас появляется

Tеги: , ,

Похожие записи



Вы должны зарегистрироваться чтобы иметь возможность оставлять комментарии.